Кобринский А - Трава, Которая Под Ногами
Александр Кобринский
ТРАВА, КОТОРАЯ ПОД НОГАМИ
(рассказ)
Солнце садилось, и, увеличиваясь в размерах, краснело. Вот оно
прикоснулось к земле, спряталось наполовину, исчезло... Резкие контуры пейзажа
слились с темнотой мгновенно и только далекие перистые облака светились,
окрашенные в тускнейющий лиловый оттенок. Сейдахмед включил фары. Асфальт
неожиданно закончился - мы ехали под уклон - машину кидало из стороны в
сторону - свет, отбрасываемый фарами, плясал, высвечивая куски вывороченного
серозема. Затем дорога пошла ровная и несколько погодя - на подъем. Несмотря
на полнейшее безлюдие, по тракторам и каткам, возвышающимся на боковых
насыпях, мы поняли, что идет строительство - может газопровод прокладывают? -
изредка нам попадались мощные металлические трубы. Колея, утрамбованная
грузовым транспортом, раздваивалась, учетверялась и снова сходилась,
успокаивая нас - мы боялись сбиться с дороги. Вскоре я заметил, что у
Сейдахмеда глаза слипаются от усталости.
- Давай, сяду за руль.
- Ы-ы! - пробурчал он невнятно.
- Интересно, где мы находимся? Все поднимаемся и поднимаемся - конца не
видно.
- А мне кажется, что вниз едем, - сказал Сейдахмед, стряхивая дремоту.
Подъем из пологого превратился в крутой.Толчки стали помягче - твердую
почву сменила песчаная и, когда колеса забуксовали. Сейдахмед включил переднюю
ось. Выехав из котловины, мы расположились на отдых возле ближайшего бархана.
Ночь стояла теплая, безветренная и, как все ночи на земле - таинственная.
Развернув и состы-ковав матрацы в нескольких шагах от машины, мы улеглись -
два затылка на скатанном одеяле.
- Спутник! - сказал я, толкнув в плечо засыпающего Сейдахмеда.
- Мм-мм! - промычал он, чуть-чуть приоткрыв глаза, и повернулся на бок.
Я отбросил щелчком сигарету и тоже повер-нулся на бок... На скамейке
посапывал охранник. Управляющий подкрался к сварочному аппарату, вытащил из
кармана нож и надрезал голубой проводок... "Под суд его!" - гремел хор
невидимых голосов. Появился римский папа и, подметая пыль горностаевой
мантией, направился в радио-рубку. "Андрей Лаврентич, - захрипел репродуктор
над сторожевой будкой, - вы должны постричь всех овец в нашем районе".
Выслушав приговор, управляющий заплакал и кинулся в овечье стадо. Ножницы в
его руке позвякивали, шерсть падала, овцы жалобно блеяли. Он обливался потом -
спешил, оставляя многочисленные порезы на овечьей коже. Мухи слетались,
роились, откладывали личинки, которые тут же созревали, и черви превращали
окровавленные места в гнойные раны. Я пытался убежать или хотя бы отвер-нуться
от этого зрелища, но злые ангелы держали мою голову клещами и растягивали
скобами мои веки, чтобы я не мог их закрыть. Я и не закрывал их, потому что
небо все время было усыпано осен-ними звездами... Мы выехали на трассу - я
крутил баранку, Сейдахмед, откинув голову на спинку сидения, досыпал...
Пустыня светлела, все резче обозначивая контуры барханов. Появился небольшой
ветерок. Он поднимал в воздух наиболее мелкие песчинки, кружил их, втягивая в
свои воронки, образуя подвижные кисти, резко выделяющиеся на черном асфальте;
гоняя их и вдоль дороги и поперек - с одной стороны обочины на другую.
Встречая на пути неровности, песчинки цеплялись, задерживались; создавая
наносы, особенно опасные для таких неопытных водителей, каковым был я. Осечка
произошла на первом же повороте - машину занесло и она стала вальсировать,
скользя под какофонию трущихся об асфальт покрышек.
- Отпустите тормоз! - услышал
