33a504c8     

Коваль Юрий Иосифович - Красная Сосна



Юрий Коваль
КРАСНАЯ СОСНА
Тогда-то, в феврале, на набережной Ялты, в толпе, которая фланирует меж
зимним зеленым морем и витринами магазинов, я увидел впервые этого человека.
В шляпе изумрудного фетра, в светлом пальто с норковым воротником,
очень и очень низенького роста, в ботинках на высоких каблуках, он брел
печально среди толпы, опустив очи в асфальт, а толпа вокруг него бурлила и
завивалась. Особенно любопытные забегали спереди, чтоб осмотреть его, другие
шли поодаль и глаз с него не спускали. Причиною такого любопытства была
кукла, огромная, в полчеловека кукла, которую он влек за собою, обхватив за
талию.
Кукла склоняла свою русую голову к нему на плечо, и он шептал ей
что-то, не обращая на толпу никакого внимания.
Изредка маленький печальный господин останавливался у какого-нибудь
лотка с бижутерией или у газетного киоска, разглядывал товары, советовался
со своей спутницей и восклицал:
- Это совсем недорого!
Спутница во всем с ним соглашалась.
И он покупал что-нибудь для нее. Я сам видел, как он купил янтарное
ожерелье, накинул ей на шею, покачал восторженно головой:
- Это вам к лицу!
Кукла сделана была хорошо. Я отметил про себя и русые волосы, и розовые
щечки, цветастый плащ и ботики с розовыми бантами. Но слишком уж
приглядываться казалось мне неудобным. Иногда стыдно глазеть вместе с
толпою. Я прошел немного за человеком с куклой, стало мне за себя неловко, и
я отстал.
В ту зиму каждый день ходил я на этюды. Удивлял цветущий в феврале
миндаль, увлекали узкоголовые кипарисы, рассекающие море. Особенно полюбил я
старый город с его белокаменными переулками и ржавыми отвесными стенами,
укрепляющими и подпирающими горные склоны.
Как-то, Ьлиже к закату, я писал в старом городе сосну.
Начинающийся закат яростно мешал мне, бил в холст и в глаз. Мешали и
прохожие, которые останавливались за спиной. Я старался не слушать шуток и
замечаний, боролся с цветом и закатом, топтался и курил.
- Смотрите, Генриэтта Павловна, - послышалось за спиной, - красная
сосна... Вам нравится?
Генриэтта Павловна, слава Богу, промолчала.
- А какое вообще-то вы любите дерево? Березу? Ну, Генриэтта Павловна,
это - обычно. Березу любят все. Как только увидят березу, так и лезут к ней
целоваться. Я терпеть не могу березу. А сосна - гордое дерево.
Я ненароком оглянулся. Это был он - господин с куклой. Они сидели
позади меня на невысокой каменной стеночке, предохраняющей от падения с
дороги в обрыв.
- Пишите, пишите, - замахал мне шляпой человек, прижимая к себе
куклу. - Мы вам не помешаем. Посидим, посмотрим... Какой закат!
Кукла Генриэтта Павловна отчужденно глянула на мой этюд пластмассовыми
глазками. На коленях у нее стояла сумка, набитая продуктами.
Я пытался писать дальше, но уже не получалось. Было неприятно, что
какой-то сумасшедший сидит с куклою за спиной. Четко представилась неловкая
композиция, составленная из четырех фигур: красная сосна на холсте - я -
печальный господин - и Генриэтта Павловна. Та сосна, основная - главная,
живая сосна, которую я писал, в этой сцене участия не принимала. Она стояла,
вечная и великая, поодаль и не протягивала к нам ветвей. Я помазал еще
немного и стал складывать этюдник.
Оглянувшись, я не увидел господина с куклой. Закат раскачивался над
морем, два военных корабля таранили закат, выпрыгивая с линии горизонта. На
каменной стеночке, предохраняющей от падения с дороги в обрыв, стояла
бутылка хереса. Нигде - ни по дороге вниз от сосны, ни вверх, к каменным
стена



Содержание раздела