Ковалев Анатолий - Удар Шаровой Молнии
Анатолий КОВАЛЕВ
Удар шаровой молнии
Анонс
Героиня романа настолько необычна, что сама жизнь ее представляет собой
остросюжетное произведение. Этот роман является продолжением изданного «Визита
шаровой молнии», где начинается цепь событий, которые наверняка потрясут
читателей двух книг и придут к завершению в третьем романе, над которым
работает автор.
УДАР ШАРОВОЙ МОЛНИИ
Деятельный человек должен исходить из того, что он делает это по праву,
и тогда ему не о чем беспокоиться.
И.-В. Гете
Тут, может быть, каждая копейка оплакана, прежде чем она попала в мой
сундук...
А. Н. Островский Последняя жертва
Я в отчаянии, Люда! Люда, я в отчаянии! У меня остался последний шанс,
и теперь только судьба распорядится, кто кого. Пять лет назад мне повезло. Ты
помнишь мое тогдашнее состояние? Я был на грани... Этот тип мне звонил каждый
день в одно и то же время, в восемь тридцать утра. Поднимал меня тепленьким с
постели. Он задавал всегда один и тот же вопрос: «Витя, когда?» Осторожничал,
гад! Боялся, что телефон прослушивают. Ни слова, ни звука лишнего! «Витя,
когда?..»
Я не знал «когда». Вернее, догадывался, что никогда, но таким ответом
мог бы подписать себе смертный приговор. Я мямлил что-то несуразное, всячески
тянул время. Мое не проснувшееся со- знание в такие минуты могло подкинуть
совершенно фантастическую идею немедленного получения денег. Он не верил ни
единому слову и на следующее утро звонил опять,
Я ненавидел своего кредитора до рвоты, я желал ему мучительной смерти.
А также его жене, детям и всем близким и дальним родственникам. Я выкалывал ему
глаза, вспарывал брюхо, отрезал гениталии... Ночью так здорово фантазируется, а
наутро вновь — «Витя, когда?» И монстр, бушевавший в твоем мозгу всю ночь,
превращается в безропотного пацана тупого двоечника, не выучившего таблицу
умножения.
И снова урок математики. «Счетчик» щелкает каждый день. И летят, летят
доллары. Куда они летят, эти мифические доллары? У меня никогда не было таких
денег. Мои доходы от продажи книг не составляли и десятой части этой
невероятной суммы!
Впрочем, что я тебе рассказываю. Ты сама все помнишь. Ты была тогда
рядом. Целыми днями стояла с лотком на Невском и продавала эти гребаные альбомы
по живописи. Ты работала без выходных. Ты радостно сообщала мне, за сколько
ушел Дюрер, а за сколько Кранах. Ты вытряхивала все до копеечки, второй месяц
не получая зарплаты. И ты, конечно, знала, что это бессмысленные деньги, что
нам с тобой никогда...
Потом ты меня часто спрашивала, куда делся мой кредитор, почему он мне
больше не звонит. Я придумывал разные отговорки, я скрывал от тебя правду. Ты
начинала о чем-то догадываться, но боялась собственных догадок. Мы больше не
торговали альбомами по живописи. У меня теперь был другой бизнес.
Если бы ты меня любила по-настоящему, то есть слепо, без мелочной
подозрительности (я знаю, что такая любовь существует), мы бы не расстались и
по сей день. Но ты задавала слишком много вопросов. Ты хотела знать, откуда я
беру деньги, а я отвечал: «Не твое дело!» Конечно, грубо по отношению к
женщине, которая пожертвовала для тебя всем. Но грубость ты терпела и терпела
обман. А вот пакетик с героином, который обнаружила в подкладке пиджака...
Ты больше не нуждалась в моих объяснениях, оставила записку на столе и
исчезла навсегда. Да, я торговал наркотой и занимаюсь этим до сих пор. При этом
не сел на иглу, как некоторые. Остался тем же нормальным мужиком, и даже в
какой-то степени интеллиген
